Конфликты в компаниях могут годами тлеть и не разрешаться, потому что они есть часть процесса: к ним привыкли, они понятны, даже в чем-то любимы — что еще промывать в чайных и курилках. Да, пар в больших количествах переводится в свисток, зато не разрывает, стравливается потихоньку и… система продолжает быть ровно такой, как она есть. Те же, там же, так же…
Одна из защитных функций такой системы — атомизация элементов, разрывы связей, провокация ощущения одиночества, «я здесь один», «я не такой», «все против или им всё равно», «нас нет, есть только я». Только мой отдел страдает от корявости процессов и бьется за счастье клиентов и компании в целом, мы одни в этой лодке и одни в этом море хаоса изменений…
Пока мы так думаем, пока верим, что все вокруг враги и «все против нас», система может не меняться, ей просто незачем. Мы трудоустроены и страдаем от отсутствия доверия и пусть даже немногих, слабых, но связей с теми, кто тоже ищет пути выхода, пути изменения ситуации к лучшему. Так и качаемся в утлых суденышках своих голов, в департаментах, бизнес-юнитах, ДЗО, отделах, группах.
Страдаем и упиваемся своим одиночеством, потому что верим в то, что есть кто-то другой, кто придет и наконец начнет создавать эти условия для генерализации доверия и сетей пусть слабых, но связей. Расскажет про ошибки, сомнения, про то, что, вообще-то не всегда всё получается, да и что там врать — далеко не всегда вообще что-то получается. Семь раз отрежешь прежде, чем поймешь, что разговор был про отмерить и только потом резать. Особенно когда и речь-то была про перитонит.
Изменения, разрешения конфликтов и разногласий предполагают создание и поддержание глубокой эмоциональной связи независимо от сходства или различия противников и наличия или отсутствия взаимной симпатии. А это невозможно без непрерывной работы над связностью, пусть тоненькой, но больше, чем ноль… Связность и доверие определяют силу — силу тех, кто изменит правила.
Потому что всё, что мы делаем и чего не делаем, всё, что мы говорим и чего не говорим, влияет на людей, бизнесы, компании, подразделения…
Я тебя вижу, ты есть, ты существуешь… Такой же, как и я — живой и желающий чувствовать себя на своем месте, в правильное время и делающим правильное дело.
Одна из защитных функций такой системы — атомизация элементов, разрывы связей, провокация ощущения одиночества, «я здесь один», «я не такой», «все против или им всё равно», «нас нет, есть только я». Только мой отдел страдает от корявости процессов и бьется за счастье клиентов и компании в целом, мы одни в этой лодке и одни в этом море хаоса изменений…
Пока мы так думаем, пока верим, что все вокруг враги и «все против нас», система может не меняться, ей просто незачем. Мы трудоустроены и страдаем от отсутствия доверия и пусть даже немногих, слабых, но связей с теми, кто тоже ищет пути выхода, пути изменения ситуации к лучшему. Так и качаемся в утлых суденышках своих голов, в департаментах, бизнес-юнитах, ДЗО, отделах, группах.
Страдаем и упиваемся своим одиночеством, потому что верим в то, что есть кто-то другой, кто придет и наконец начнет создавать эти условия для генерализации доверия и сетей пусть слабых, но связей. Расскажет про ошибки, сомнения, про то, что, вообще-то не всегда всё получается, да и что там врать — далеко не всегда вообще что-то получается. Семь раз отрежешь прежде, чем поймешь, что разговор был про отмерить и только потом резать. Особенно когда и речь-то была про перитонит.
Изменения, разрешения конфликтов и разногласий предполагают создание и поддержание глубокой эмоциональной связи независимо от сходства или различия противников и наличия или отсутствия взаимной симпатии. А это невозможно без непрерывной работы над связностью, пусть тоненькой, но больше, чем ноль… Связность и доверие определяют силу — силу тех, кто изменит правила.
Потому что всё, что мы делаем и чего не делаем, всё, что мы говорим и чего не говорим, влияет на людей, бизнесы, компании, подразделения…
Я тебя вижу, ты есть, ты существуешь… Такой же, как и я — живой и желающий чувствовать себя на своем месте, в правильное время и делающим правильное дело.